(НЕ)понимание (БЕС)сознательного

(НЕ)понимание (БЕС)сознательного

Вытеснение

Когда мы говорим о расщеплённом субъекте в психоанализе, нам не обойти стороной и связанного с ним понятия под названием вытеснение (Verdrängung). В одноимённой метапсихологической работе 1915 года Фрейд называет вытеснение краеугольным камнем психоанализа. Что значит краеугольный камень? Если мы обратимся к архитекторам, то они, вероятно, скажут нам о том, что краеугольный камень является центральным звеном, собирающим, или связывающим между собой все другие элементы постройки. Таким образом, мы понимаем, что всё здание психоанализа строится на учении о вытеснении.

Следует также отметить, что в психоаналитическом дискурсе вытеснение одновременно представляет собой психический акт, и, одновременно с этим, является фундаментальным механизмом становления психики субъекта. Другими словами, вытеснение – это психическая операция по оттеснению некоего представления из системы сознания в систему бессознательного, и – в широком смысле, общий механизм, посредством которого субъект входит в культуру через принятие кастрации (понятие кастрации в психоанализе означает фундаментальное условие, через которое субъект входит в Закон культуры). Можно сказать, что именно через вытеснение конституируется расщеплённый субъект: само расщепление производится вытеснением. До того, как не произойдёт строгое разделение (расщепление) психики на сознательное и бессознательное, мы не можем говорить ни о каком субъекте.

Формула расщеплённого субъекта через логику вытеснения может звучать следующим образом: в моей душевной жизни есть то, чего я о себе знаю, и есть то, чего я о себе совсем не знаю, и, — самое главное, — знать не желаю. Тем не менее, то, о чём я знать не желаю, может желать знать обо мне. Что это означает?

 Несмотря на то, что к пониманию вытеснения Фрейд приходит через осмысление забывания, вытеснить и забыть – не одно и то же. Почему? Потому что вытесненное не ведает другой цели, кроме как вернуться, прорваться в сознание. Вытеснить, с точки зрения психоанализа, – значит сохранить, то есть перевести представление из системы сознания в регистр (систему) бессознательного.

Фрейд будет говорить о трёх фазах вытеснения: первовытеснение, послевытеснение и возврат вытесненного. Как он будет подчёркивать, мы всегда имеем дело с неудавшимися вытеснениями. О вытесненном нам удаётся узнать только исходя из того психического материала, который возвращается. Таким образом, о первом такте мы узнаём не раньше, чем произойдёт последующий. Второе появляется прежде первого – такова нелинейная психоаналитическая логика. О самом вытесненном нам ничего не известно до тех пор, пока не произойдёт его возврат. В этой связи, уместно задаться вопросом: как мы можем встретиться с возвратом вытесненного?

Метод свободных ассоциаций

После того, как Фрейд совершает отказ от гипноза, он постепенно приходит к изобретению метода свободных ассоциаций в клинической практике. Хочется также отметить, что речь идёт не столько о методе, сколько о правиле, которое озвучивается анализанту довольно простой формулировкой: «говорите всё, что приходит Вам в голову». Откуда вдруг мысли приходят нам в голову? Из какого места в психическом? Мысли, которые мы от себя отгоняем, возвращаются туда, где им было отказано в доступе. В этом смысле, клиническая практика психоанализа предстаёт как процедура по возврату вытесненного, и его осмыслению.

Фрейд прекрасно понимает, что «просто так» нам в голову ничего прийти не может, так как в душевной жизни царит сверхдетерминизм. Таким образом, вся аналитическая процедура нацелена на то, чтобы ослабить торможения, перестать контролировать процесс говорения, и, таким образом, создать все необходимые условия для высвобождения вытесненного. Встреча с вытесненным оказывается возможной, к примеру, через внезапную оговорку, обмолвку, очитку и т.д. В этой связи, закономерно встаёт важнейший психоаналитический вопрос: «Кто говорит?» Фундаментальное открытие Фрейда: когда мы говорим, то, на самом деле, говорим вовсе не мы. Говорит бессознательное! Логично, — ведь, если бы действительно говорили мы сами, то, разве смогли бы мы оговориться?

Итак, бессознательное говорит. Оно мыслит. Мысли приходят откуда-то по ту сторону меня самого. Текст Фрейда «Психопатология обыденной жизни» является собранием ярких примеров того, как, по выражению А.Ю.Юран, субъект зачастую говорит больше, чем намеревался сказать.

К примеру, человек оговаривается, осекает себя, а затем добавляет: «Простите, я вовсе не это хотел сказать». Уместно задаться вопросом: «Если Вы не это хотели сказать, то, в таком случае, КТО ХОТЕЛ сказать то, что Вы говорить не хотели?» Одним из важнейших открытий Фрейда было то, что бессознательное – это инстанция говорящая, и, следовательно, мыслящая. Фантастика! Наши мысли мыслятся по ту сторону нас самих. Мыслю как бы не я, а это что-то вне меня мыслит меня и мои мысли. Вот такая сложная, но предельно важная для понимания психоанализа формула.

Таким образом, психоанализ кладёт конец тем воззрениям, которые представляют бессознательное как «низшую психическую инстанцию», или же «хаотичный набор страстей» или, того хуже, «очаг животных инстинктов» или «совокупность автоматизмов» — всё это оказывается далеко за бортом психоаналитического движения мысли. В этом свете, довольно странно, что зачастую приходится видеть или слышать, как Фрейда, по какому-то непостижимому недоразумению, вдруг называют «иррационалистом». Какой же тут может быть иррационализм, когда бессознательное у Фрейда – рационально? Оно говорит, мыслит, живёт своей собственной жизнью, и понимание его возможно только посредством перевода на язык сознания.

Психопатология обыденной жизни

В 1901 году из-под пера Фрейда выходит текст под названием «Психопатология обыденной жизни», который приобретает необычайную популярность. Неудивительно, ведь он затрагивает именно те моменты, которые столь хорошо знакомы каждому человеку, и с которыми всем нам приходится сталкиваться ежедневно. В принципе, в этом и заключена одна из особенностей Фрейда как мыслителя: он обращает внимание на то, что очень хорошо знакомо каждому из нас, но, при этом, смотрит на это под таким углом зрения, под которым ещё никто до него не осмеливался этого сделать.

В данной работе, насыщенной разнообразными примерами, перед нами разворачивается психоаналитическая теория субъекта. Фрейд пытается осмыслить, как работает аппарат под названием психика, каким образом структурируется память субъекта, и какие силы стоят за такими, казалось бы, незначительными, на первый взгляд, явлениями, как: оговорки, очитки, описки, ослышки, симптоматические действия, забывания и тому подобное. В этом смысле, Фрейд оказывается весьма близким такой фигуре, как Шерлок Холмс. Придуманный писателем Артуром Конаном Дойлом, Холмс, по мысли В.А.Мазина, словно предстаёт перед нами как персонаж, который как будто вполне мог существовать в действительности.

Что сближает Фрейда и Холмса? Главным образом, то, что оба они всегда предельно внимательны к мелочам. К примеру, у Холмса весь ход расследования строится на мелких деталях. Фрейд оказывается в той же традиции: случайная замена одной единственной буквы в слове, на деле, оказывается вовсе не случайной. Оговорка всегда имеет значение, смысл. В ней присутствует намерение, или, говоря точнее, — за ней стоит бессознательное желание.

Фрейд постулирует положение: всякое психическое событие имеет под собой намерение, о котором мы можем даже не догадываться. И, если мы однозначно допускаем, что во внешнем мире имеют место быть случайности, то душевная жизнь случайностей не терпит. В психике царит сверхдетерминизм, или, выражаясь иначе, — множественная причинность. Под множественной причинностью понимается то, что для того, чтобы какое-либо психическое событие состоялось, необходима не одна единственная причина, а несколько причин, объединённых общим желанием.

Этим постулатом Фрейд кладёт конец традиционному пониманию психики, работающей в режиме линейного времени. В психике время движется нелинейно. Оно не хронологическое, и действует сообразно другой логике. Для тех, кому интересна тема темпоральности в психоанализе, можно порекомендовать к прочтению текст А.Ю.Юран «Пространство и время в психоанализе» 

Предельно важно задаться вопросом: где Фрейд обнаруживает бессознательное? Ответ внимательного читателя: разумеется, в языке! В этой связи, уместно вспомнить одно из знаменитых высказываний Лакана: «Бессознательное – это то, что структурировано как язык».

Фрейд предельно внимателен к словам. Как говорил Шерлок Холмс: «Вещи могут рассказать о людях значительно больше, чем люди о вещах». Фрейд радикализует эту позицию: слова, говоримые субъектом, говорят о нём больше, нежели тот намеревался сказать.

Итак, бессознательное – лингвистическая инстанция. Оно мыслит, говорит, заявляет о желании, которое может быть неведомо сознанию субъекта. Оговариваясь, субъект совершает промах, и через этот промах, — разрыв, — бессознательному удаётся проговориться об истинном желании субъекта.

Описанный Фрейдом на самых первых страницах «Психопатологии обыденной жизни» случай забывания имени художника Синьорелли позволяет убедиться в том, что бессознательное структурировано подобно ребусу. Недаром, именно ребусом Фрейд называет и сновидение, требующее расшифровки для понимания его смысла. Таким образом, сам психоанализ предстаёт как практика или искусство (ис)толкования. Открытие Фрейда заключается в том, что бессознательное существует по другим законам, нежели те привычные принципы, которыми руководствуется наша сознательная душевная жизнь.

Как Фрейд приходит к пониманию бессознательного? Ответ: через практику перевода. Как сообщает нам Фрейд, перевод психических содержаний с языка бессознательного на язык сознания возможен, и путь его пролегает через искусство толкования.

Толкование сновидений

Как уже говорилось в данном курсе, «Толкование сновидений» является, своего рода, Библией психоанализа. Это можно понимать и буквально: речь идёт о фундаментальном тексте, который вмещает в себя весь психоанализ в сжатой форме. Если бы перед нами была поставлена задача понять, что такое психоанализ, при условии, что прочитать можно только один единственный текст, — можно было бы смело указывать на «Толкование сновидений».

Читать эту книгу необычайно захватывающе. Написана она в крайне необычной форме: Фрейд одновременно исповедуется перед читателем, при этом он же предлагает нам отправиться с ним в путешествие, будучи фигурой проводника, и, в то же самое время, по жанру эта книга оказывается близкой весьма древней мифологеме – «катабасису» (букв. «сошествие в ад», путь в царство мёртвых).

Неспроста Фрейд помещает на первой же странице книги эпиграф из «Энеиды» Вергилия, гласящий: «Flectere si nequeo superos, Acheronta movebo», что означает: «Если небесных богов не склоню, Ахеронт всколыхну я». Ахеронт – река в подземном царстве, через которую Харон перевозит души умерших. «Ахеронт» с греческого буквально переводится как «река скорби». Скорбь Фрейда неслучайна: осенью 1896 года умирает его отец. Это событие оказывает глубокое влияние на Фрейда, и подталкивает его к самоанализу, который разворачивается на страницах «Толкования сновидений».

Книга оказывается откровением Фрейда перед самим собой, а также перед читателями. В самом начале второй главы, он сообщает нам: «Я поставил перед собой задачу показать, что сновидения доступны толкованию, и всё, что было сделано для прояснения обсуждаемых здесь проблем сновидения, является для меня лишь возможным побочным приобретением при выполнении моей собственной задачи» (выделено жирным шрифтом мной – В.Б.). Удивительно, но главная задача Фрейда – интимна и травматична. Глобальные же, и запредельно сложные вопросы он, – напротив – считает для себя второстепенными. Эта мысль чётко указывает на исключительно психоаналитический стиль Фрейда: его не столько интересует научное открытие; куда важнее ему добраться до собственной истины.

Работая над «Толкованием сновидений», Фрейд ставит два фундаментальных вопроса: он хочет понять, что такое сновидение, и что такое человеческая психика. По мысли В.А.Мазина, весь маршрут книги представляет собой не что иное, как уравнение с двумя неизвестными. Фрейд прекрасно понимает всю сложность затеи, говоря следующее: «Мы не можем объяснить сновидение как психический процесс, ибо “объяснить” – означает свести к известному, а в настоящее время нет такого психологического знания, с которым мы могли бы соотнести то, о чём в качестве основы объяснения можно сделать вывод из психологической проверки сновидений».

В этом смысле, путешествие под названием «Толкование сновидений» представляет собой путь, как часто говорит сам Фрейд, в кромешную тьму с фонариком в руке. Для тех процессов, которые происходят в душевной жизни, требуется совершенно новый язык описания, и радикально другой способ понимания, нежели те, которые существовали прежде. Фрейд пытается понять, как устроен психический аппарат через понимание феномена сновидения, которому не найти никакой аналогии.

Одна из знаменитых цитат Фрейда из данной книги гласит: «Сновидение – королевская дорога к пониманию бессознательного». Фрейд подчёркивает предельно важный момент: бессознательное как таковое нам недоступно. Мы можем приблизиться к его пониманию только в опосредованной форме – через практику толкования, то есть осмысление (русское слово «толк» означает не что иное, как «смысл»).

Уже с первых страниц книги Фрейд довольно недвусмысленно обозначает, к какой традиции понимания сновидений он себя относит. У Фрейда есть древнегреческий предшественник – толкователь сновидений по имени Артемидор Далдианский, автор знаменитой книги «Онейрокритика». Что сближает Фрейда с Артемидором? И тот, и другой провозглашают: сновидение имеет смысл, и смысл этот принадлежит не толкователю, а самому сновидцу. Другими словами, никто, кроме самого сновидца, не может знать, что означает приснившееся ему сновидение.

В тексте Фрейд выступает по отношению к самому себе одновременно и как анализант, и как аналитик. Известно, что в кабинете анализом сновидения занимается сам анализант. Аналитик лишь может задавать вопросы по поводу отдельных элементов сновидения, руководствуясь особым способом слушания рассказа: равнораспределённое внимание. Парадокс равнораспределённого внимания заключается в том, чтобы пребывать в некоторой рассеянности, при этом чётко улавливая все мелочи равноценным образом, не делая акцентов на чём-то одном.

На страницах этой книги появляется знаменитое сновидение «об инъекции, сделанной Ирме», которое приснилось Фрейду в 1895 году в местечке «Бель Вю», и первое подробное психоаналитическое толкование, при котором Фрейд предлагает совершить читателю перенос на его текст. Сама сновидческая ткань предстаёт как запутанный ребус, расшифровка которого становится возможной лишь по отдельным частям (элементам сновидения). Открытие Фрейда: явное содержание сновидения кажется бессмысленным, но, стоит нам подвергнуть его процедуре истолкования, как перед нами предстают скрытые мысли, которые и послужили энергетическим зарядом для образования сновидения. Мысли, скрывающиеся за явным содержанием сновидения, всегда говорят о бессознательных желаниях сновидца. Фрейд постулирует: сновидение – это исполнение бессознательного желания в галлюцинаторной форме. В этом смысле, через галлюцинацию, сновидение становится предельно близким психозу. Лакан впоследствии подчеркнёт, что, когда Фрейд говорит о мыслях сновидения, он имеет в виду не что иное, как желания.

Фрейд открывает механизмы, по которым структурируется ткань сновидения: сгущение и смещение. Впоследствии Лакан, при внимательном прочтении Фрейда, укажет, ссылаясь на лингвиста Якобсона, что сгущение и смещение в сновидении – это не что иное, как тропы, по которым функционирует сам язык: метафора и метонимия. Соответственно, метафора представляет механизм сгущения, а метонимия – смещение.

Сновидение, по своей структуре, оказывается близким симптому (Фрейд чётко говорит о сновидении как о симптоме). Сновидение – это ребус, то есть зашифрованное сообщение, ядром которого является бессознательное желание. Разгадка механизма сновидения подобна расшифровке иероглифической письменности.

Именно в этом свете становится наиболее отчётливо понятно, почему психоанализ оказывается близок лингвистике. И психоаналитик, и лингвист – оба они, с разных позиций, интересуются, как функционирует язык.

Несколько слов о значении слова в психоанализе

Такие работы Фрейда, как «Толкование сновидений», «Психопатология обыденной жизни», а также «Остроумие и его отношение к бессознательному» являются наиболее важными для понимания того, насколько фундаментальным во всём психоанализе оказывается значение слова.

В этой связи, хочется выразиться радикально: весь психоанализ строится исключительно на работе слова. Клиническая практика – не что иное, как обмен словами. Психоаналитические тексты – порядок слов, организующий мысль вокруг внимательного отношения к слову.

Именно на это измерение фрейдовской мысли впоследствии обратит внимание Лакан, указывая, что в этом и заключается важнейшее открытие Фрейда, которое оказалось незамеченным большинством его читателей. Понятие «слово» Лакан заменит на лингвистически более строгое понятие «означающее», а человеческую вселенную означающих (букв, фонем, слов, знаков и символов в широком смысле) назовёт Символическим, помещая это измерение в свою фигуру Борромеева узла, в качестве одного из трёх колец.